На стук выбежала открывать молодая девушка, взятая в дом служанкой.

– Проходите, миледи! – почтительно поклонилась она Альде. – Госпожа сидит дома. Только она – девушка замялась – не совсем готова к приему гостей. Может быть, я ее предупрежу?

– Ничего, – успокоила ее Альда. – Мы с вашей госпожой подруги, так что ее неготовый вид я как-нибудь переживу. А вам девушки – сказала она своей охране – наверное, лучше пока побыть в саду. Я вас позову чуть позже.

Гати хотела возразить герцогине, но Лади взяла ее за руку и потянула на скамейку, шепотом объяснив, к кому они приехали. О Гале она довольно слышала от сестры герцога.

Гала действительно была не в лучшем виде для приема гостей: она сидела у окна спальни и плакала.

– Ну что тебе нужно? – не оборачиваясь, сказала она на звук открывающейся двери. – Сказала же не беспокоить! Уже и пореветь нельзя!

– Разве это дело – плакать в одиночку? – с улыбкой спросила Альда. – Скажи, о чем плачешь, поплачем вдвоем.

– Ваша светлость! – воскликнула Гала, вскакивая с кровати и собираясь отвесить поклон.

– Поклонишься – дам по шее, – пообещала Альда, – а еще раз обзовешь светлостью, обижусь, и ноги моей в твоем доме больше не будет! Здравствуй, Гала! Это сколько же мы с тобой не виделись? Дай я тебя хоть обниму!

Некоторое время Лади спокойно сидела на скамейке, дожидаясь вызова хозяйки, потом начала волноваться. Не выдержав, она встала и зашла в дом. Следом за ней вошла Гати. Услышав всхлипывающие звуки, обе рванулись к спальне и распахнули дверь. У окна, обнявшись, плакали две девушки, а чуть поодаль стояла заплаканная служанка.

– Я плыву с вами, – спокойно сказал капитану невысокий мужчина с невзрачной внешностью, одетый в обычную матросскую робу.

Если бы не золотой диск на цепочке, надетый на его шею, капитан выгнал бы нахала вон. Диск, с которого на капитана бесстрастно смотрело изображение недремлющего ока службы ревнителей, не давал этого сделать.

– А раньше нельзя было предупредить? – проворчал он. – У меня для вас нет помещения.

– Мне не нужна отдельная каюта, – сказал ревнитель, пряча свой медальон в вырез рубахи. – На мне не зря эта одежда. Надеюсь, в матросском кубрике для меня место найдется? Вот и прекрасно. Зовите меня Родом. И, капитан, меня сюда прислали не следить за вами, а помогать. Я выучил язык жителей королевств, поэтому помогу вам выбрать нужного пленника, а не тащить их всех с собой. Предупредите только своего помощника, чтобы он не стал при всех выяснять, откуда я такой взялся.

Приказ отправиться на охоту к противоположному побережью пролива капитан получил сегодня утром и сразу же отправил вестовых за находившимися в увольнении матросами. Они быстро нашли всех, кроме одного, чье место занял явившийся ревнитель.

«Может быть, потому и не нашли, что тебе потребовалось место в кубрике?» – подумал капитан, глядя на ревнителя, который вместе с остальными отвязывал причальный конец.

Захлопали развернувшиеся паруса, и длинный, узкий корабль все быстрее поплыл к выходу из бухты, а потом добавил паруса и развернулся курсом на юг. Два дня плаванье длилось без перемен. Ветер был попутный, море в проливе не штормило, а свободные от вахты матросы, у кого еще позвякивало серебро в карманах, играли на него в кости. Утром третьего дня сыграли боевую тревогу и матросы заняли свои места, сняв чехлы с пушек.

– Полностью открывай вентиль, дубина! – ругал помощник капитана кого-то из матросов. – Не докрутишь – при выстреле быстро упадет давление, а за утопленный снаряд с тебя спустят шкуру. Это не боевой, здесь специальная начинка. Он стоит столько же, сколько стоит твое месячное жалование с тобой в придачу! К бою готовьте только носовые орудия, остальным сегодня стрелять не придется.

Матрос-наблюдатель увидел с поднятой над кормой вышки верхушки мачт корабля, и теперь они его быстро догоняли. Вскоре и остальные увидели вначале мачты, а потом и весь корабль.

– Купец! – сказал капитан и пояснил для Рода: – Слишком широк и борта высокие. Опять же паруса не те, что на военных кораблях. Но нам так даже и лучше. Берег они знают не хуже военных, а разговорить будет легче.

На купеческом корабле заметили преследователей и сделали единственное, что было в их силах, – повернули к берегу. Но при этом они потеряли скорость.

– Всем приготовиться к бою! – закричал помощник капитана. – И не забудьте поменять иглы, олухи! Обнаружу на корабле хоть один труп, со всех шкуры спущу!

– Зря потратили часть воздуха из баллонов, – сказал капитан стоявшему рядом с ним Роду. – Слишком сильный ветер. Стрелять усыпляющим газом нет смысла, только зря потратим дорогой снаряд: все тут же сдует ветром. Смотрите, они тоже готовятся к бою! Наверное, принимают нас за пиратов.

– Мы для них хуже пиратов, – ответил ему ревнитель, взводя для выстрела игломет. – Те иногда оставляют жизнь.

Когда расстояние сократилось да пары сотен шагов с купеческого корабля начали стрелять из арбалетов, причем довольно точно. Один из матросов рухнул замертво с простреленным горлом, другому болт попал в руку, перебив кость.

– Выбить арбалетчиков! – приказал капитан, который укрылся от обстрела за мачтой. – Быстрее, сучьи дети, если не хотите раньше времени отправиться к богам!

– Не рано? – спросил присевший на палубу Род. – До них сотня шагов, далековато для нашего оружия.

– Кого-нибудь да зацепят, – ответил капитан. – Да и расстояние быстро сокращается!

Род привстал, навел оружие на одного из людей на палубе купеческого корабля и нажал на пусковую скобу. С негромким «пуф» игла полетела в цель, а он поворотом длинного рычага опять сжал воздух в цилиндре игломета и дослал в ствол другую иглу из магазина. С правого борта стреляли три десятка матросов. Люди на палубе сотхемского корабля падали один за другим, и вскоре обстрел с их стороны прекратился.

– Потеряли двух матросов! – недовольно сказал капитан. – И еще двое ранено. Надо было использовать щиты!

– Кто же знал, что у них столько арбалетов? – оправдывался помощник. – И стреляли все, даже женщины.

Корабль союза сбросил часть парусов, уравнивая скорость с «купцом», и с несильным толчком соприкоснулся с ним бортом. Матросы перепрыгнули на борт захваченного корабля и связали оба судна канатами.

– Всех перетаскиваете на корабль, – приказал капитан. – И посмотрите, что на нем может быть ценного.

– Господин капитан! – обратился к капитану один из матросов. – А как насчет женщин?

– Забирайте! – махнул рукой тот. – Только никаких забав, пока не ляжем на обратный курс. Яйца оторву!

Матросы подхватили красивую женщину лет тридцати и еще совсем молоденькую девчонку и унесли их в свой кубрик. Остальных парализованных ядом людей перетащили к себе и уложили на палубе.

– Ничего особенно ценного на корабле нет, – подошел к капитану помощник. – Немного золота было в каюте самого купца, да арбалеты забрали с палубы. Весь трюм забит продовольствием. Похоже, купец с семьей хотел куда-то надолго уплыть. Что будем делать с его посудиной?

– Нет времени возиться! – махнул рукой капитан. – Отвязываемся и ложимся на обратный курс. А эту лохань скоро выбросит на берег.

Матросы убрали канаты и шестами дружно оттолкнулись от обреченного корабля. Послышалась команда помощника и матросы бросились к парусам. Выполнив разворот, корабль союза двинулся домой. Плыть им предстояло долго: ветер, который позволил быстро достичь побережья Сотхема, теперь мешал, поэтому приходилось идти галсами, а это тяжелый труд для всей команды.

Ревнитель не любил терять зря время, особенно если была работа, которую необходимо выполнить. Он присел над первым пленником и нашел неглубоко воткнувшуюся иглу. Выдернув ее, он начал ждать, не обращая внимания на доносившиеся со стороны кубрика женские крики.

Глава 19

– Вас предупреждали о необходимости эвакуации? – спросил главу магистрата города Дореи командир конного полка Альбер Галиш. – Ну что вы молчите? Мне прямо сейчас вас повесить? У вас перед магистратом такое удобное дерево...